Апрель Алматы — такой замечательный месяц: он пахнет цветущими каштанами, поёт соловьями и всякой птичьей гвардией, он раздевает прохожих, обмахивая их молодой изумрудной листвой, он заставляет поливальные машины чаще ездить по улицам, он распускает веера городских фонтанов, тюльпаны, ирисы, маки, и распахивает настежь окна квартир.
Однажды вот таким врывающимся апрельским утром у нас вся эта история и началась…
Володя с утра пораньше сел за свой ноутбук и только успел отпить первый глоток свежего кофе, как услышал лёгкое шуршание под сиденьем кухонного диванчика.
— Коты? — подумал он.
У нас их было на тот момент двое: кот Дарвин и кошка Фрося.
— Коты! — как бы отвечая сам себе, сказал Володя вслух и уткнулся в компьютерный экран.
Через пару минут боковым зрением он увидел плетущегося сонной походкой и потягивающегося Дарвина, который медленно вытаскивал своё длинное семикилограммовое тело из-за угла смежной комнаты. Дарвин шествовал к миске с едой. Впрочем, куда ещё можно идти коту утром, если уже поспал? Правильно: поесть! Перепрыгивая через него, в мгновение ока оказавшаяся около своей миски Фрося вставила своё мяу:
— Я первая, я первая! Я всегда первая! — будто говорили её меткие прыжки, игривость раскосых глаз и утончённые, почти аристократические жесты.
— Привет! — сказал Володя котам, и ласково добавил — Припёрлись! — и снова уткнулся в экран. Так могли пройти полчаса, час и даже два, ведь до сборов на работу была ещё уйма времени, но…:
— Фрося? Дарвин? — Володя посмотрел на котов, прокрутил в голове момент их появления и осторожно начал подтягивать ноги на сиденье диванчика:
— Света! Света!!! — заорал Володя истошным голосом, из-за которого нельзя было не проснуться даже в самой дальней комнате, — Иди сюда быстрее!!!
Света открыла глаза от страха интонаций голоса и начала быстро перебирать в голове предполагаемые причины крика, чтобы, так сказать, придти уже во всеоружии, ведь как говорится, вооружен, значит, защищен. Итак, что могло быть причиной? Первое — прорвало трубу, но хлестания воды не слышно, — отпадает. Второе — Володя прищемил палец или вылил себе кипяток на халат, или…короче что-то с Володей и это что-то не даёт ему сдвинуться с места. Третье — что-то могло случиться с котами? Навряд ли! С момента их ухода от меня прошли считанные минуты и за это время — ну, разве что, Дарвин мог подпортить свежесть утреннего воздуха — но зачем из-за этого так орать? Четвёртое — предположим, Володя захотел погладить Фросю, а она его укусила — бывает такое, характерная она у нас девочка. Пятое — форс-мажор нашего пятиэтажного дома может состоять в чём угодно: в падающих с пятого этажа предметах, выливании воды к нам в окна, заливания нас кипятком, конечно же, сразу же после нашего ремонта, проламливания нам потолка вечерней беготнёй такого маленького стада бегемотиков, ездой на велосипеде прямо над нашей люстрой…Короче, бедный Володя, наверное, он там заливается кровью, сидит несчастный и оттого злой, и нет у него больше сил справляться с этим одному, и он зовёт меня на помощь!
— Пожалуй, надо вставать… — Света, одев на лицо маску возмутительного недовольства прерванным просмотром утреннего сна, пришаркала на кухню.
Володя весь сидел на узеньком кухонном диванчике — весь, то есть абсолютно весь — вместе с ногами. Коты ошарашено отпрянувшие от своих мисок, почти прижались к стене и смотрели с ужасом на Володю, им было его не то чтобы жалко, а очень жаль — до пересыхания в горле. А Володя в это время показывал пальцем куда-то под диван, и его гримаса выдавила слова:
— Там кто-то шуршит!
— Мда…эту причину крика я как-то не учла.
Коты синхронно посмотрели на Свету, на палец Володи и затем под диванчик. Там действительно что-то шуршануло. И Света поняла — вся надежда только на неё. Она подтянула ночную рубашку, опустилась на колени и заглянула под диван…Дарвин, прижав позвоночник и распушив на всякий случай хвост (он всегда так делает, когда чувствует угрозу, как будто готовится к срочному взлёту), тоже заглянул туда же…Фрося, выписывая шеей индийский жест любопытства, тоже подтянулась поближе. Володя почти простонал: — И что там?! — он просто устал держать ноги на весу, но надо сказать, его физическая подготовка юности дала хорошие результаты — пресс ого-го! — столько времени продержался.
Среди разложенных на хранение овощей — картофеля, моркови, свёклы, лука — на всех заглядывающих смотрели две маленькие, со спичечную головку, чёрненьких бусинки, а между ними дергался, вытягиваясь усами, розовый носик.
— Иди ко мне, ма-аленький, — Света протянула под диван руку и причина утреннего стресса всего семейства уместилась у неё на ладони.
— Это что за чудо такое? Вроде, не мышь, хвоста-то совсем нет, курдюк только какой-то. Какой он миленький-маленький и красивый, — лепетала Света пока Володя выдувал из себя остатки утреннего кошмара.
— Ты кто? — спросил его Володя, и он имел полное право задать этот вопрос возмутителю спокойствия.
Но возмутитель, красавчик, чудо, ма-аленький и даже уже миленький попытался сигануть с ладони, но Света его тоже призвала к ответу, уже опасаясь за судьбу котов, унюхавших ещё пока не зная что (но природу-то не обманешь!), и уже приготовившихся к нападению.
Света быстро сообразила и, в мгновение пересыпав рис из одной банки в другую, в освободившуюся тару опустила найдёныша.
Володя в это время уже загуглил в интернете внешние признаки малявки, и вынес вердикт:
— Это хомяк! Так…окрас персиковый, размер — 10 сантиметров, больше не вырастет…О, да он ещё и породистый, декоративный! Всё правильно — персидский хомяк.
В этот момент все наши восемь глаз смотрели на стекло банки, из которой пытался выбраться наш пришелец.
— Но как он мог у нас оказаться? Четвёртый этаж!
— Может, из подъезда как-то забрёл?
— Ага! Живёт, значит, ходит по подъезду и в квартиры проникает незаметно…
— Что-то не то…
— А может через вентиляционную трубу?
— Да его бы там давно уже сдуло вниз, но никак не наверх…
— Ну, крысы же как-то появляются на верхних этажах…слава богу, не нашего дома, но я вот слышала одну историю…
— Остаётся только…- Володя посмотрел на распахнутое окно, и все следом перевели вопрошающие взгляды за ним.
— На четвёртый этаж? Откуда?
Приняв решение, что он чей-то — ну, не могут же породистые хомяки просто так по улице шляться (вот Дарвин, например, даже паспорт имеет, и теперь знает, что улица — это «фи», это бескультурное место для бродячих, бездомных котов — но это другая история…), — Володя сел писать объявление, а Света пошла придумывать чем этого малыша накормить.
Не прошло и нескольких часов, как в дверь позвонили. Соседи с пятого этажа — да-да, в глазок было видно — те самые, от которых сообщения TV о частых землетрясениях в Алматы нам кажутся с заниженными цифрами, потому что с этими самыми землятресениями и потолкотрясениями мы стали сами шкалой Рихтера, и можем безошибочно вычислить — какой амплитуде равны детские прыжки с возвышенности, гонки по паркету на велосипеде, и всё уже нами ранее перечисленное.
— Здравствуйте!
— Здравствуйте!
— Мы объявление вот сняли…Это наш, наш хомяк! Представляете, сам клетку открыл и прямо со шкафа сиганул…А мы-то думаем — куда он денется…А он-то, он-то, в окно и фьють — к вам, значит…Спасибо! Спасибо, что спасли. Всего хорошего!
— Всего хорошего!
Дверь закрылась. Света и коты побрели по своим делам, и вроде бы на этом история с пришельцем должна была и закончиться…
Прошла неделя. Утро. Володя за компьютером. Коты у мисок. Света ещё спит — чего ещё можно делать в шесть утра. И в размеренность утра проникает …шуршание под диванчиком.
— Света, он пришёл снова! — раздался разрывающий квартиру толи радостный, толи приколистский крик Володи.
Он вообще-то шутник, этот Володя. И не удивительно было бы, если бы, как в известной притче про тигра, наведывающегося в селение, всё и произошло, но это не притча, это реальный рассказ. Поэтому Света снова оказалась в кухне на коленях, с поисками шуршунчика под диванчиком. И снова у неё на ладошку, но теперь уже уверенно забрался наш знакомый с пятого этажа.
Теперь-то мы знали — кто он и откуда, так сказать, его исходные данные. Поэтому тут же позвонили соседям, и вдруг что-то защемило…
— А чего он сбегает-то оттуда?
— Ну, может, нравится ему у нас.
— И коты его не трогают…
— А может, не отдадим… — закралось у Володи, но в уже за набранным телефонным сигналом послышалось сонное: — Але…
— Мы, это, суслика…то есть, хомяка вашего опять у нас нашли.
— А-а-а-а. Щас приду. Пик-пик-пик…. — сказала трубка.
Мы как-то с сожалением посмотрели на хомячка, а он просверлил нас своими искренними чёрными бусинками глаз, и стало как-то стыдно, что ли…Он к нам, можно сказать, в гости пришёл, а мы его выгоняем…Он, можно сказать, преодолевая препятствия…Стоп!
— Как же он спускается к нам с пятого этажа?
— Как-как…По стене балкона, наверное, а потом по кондиционеру, и тут уже рукой подать до кухонного окна-то…
Звонок в дверь. Заспанная соседка. Здрасте-здрасте. Пока-пока…
Хомяк за эти два пришествия стал как будто частью нашей семьи. Мы тепло вспоминали о нём, рассказывая историю его приходов друзьям. Детали пересказывали сотню раз, радостно перебивая друг друга. И даже коты — соучастники, очевидцы происшедшего, стали как-то благороднее вести себя при гостях, давая понять, что они то уж — они то уж! — вели себя пристойнее всех, ни намёком не оскорбив присутствие этой мелкой мышки прямо под носом…
Ну вот, вроде, и вся история.
Если бы не ещё одно утро, когда он пришёл снова. Но теперь он поступил мудрее — нашёл себе потайное место под шкафом кухонного умывальника, куда складировал себе найденное в изобилии под тем же самым диванчиком, и только Света постоянно удивлялась — почему надгрызана морковка? Подозрения, конечно, были…на Фросю, но она обожала варёную морковь, и как-то не увязывалась её аристократичность повадок и — фи! — отгрызанная морковь. Но они же — котики — и дали понять, что в квартире есть ещё кто-то. Фрося и Дарвин стали часто усаживаться перед шкафом, выдавая поворотами головы перемещения чего-то там за деревянной мебелью. Света с Володей, озадаченные не менее котов, но обладающие большими возможностями, — в один воскресный день, с трудом отодвинули часть кухонного гарнитура и увидели, как, свивший себе, из всего, что мог «свиснуть» в квартире, хомяк мирно спал в своём гнёздышке.
— Фу, какой запах! Суслик! — почти носом произнесла Света, и снова, схватив хомяка, положила его в банку.
Разобрали гнездо. Чего там только не было — и еда, и не еда, кусочки салфетки, огрызок Володиной закладки для книги, даже маленькая пластиковая крышечка и порванный воздушный шарик…
Хомяк спал, пока взрослые делали уборку, уничтожали источники неприятного запаха, мыли, драили, задвигали шкаф, ходили в зоомагазин за клеткой, кормом и всякими маленькими радостями для их пришельца.
Забыли позвонить соседям? Нет, не забыли. А просто решили на семейном совете, что раз уж хомяк уходит от них, значит ему неуютно. Возможно, от прыгающего, громко топающего и устраивающего гонки на велосипеде мальчика. Возможно, от того, что ему не нравилась там его клетка. Возможно, ещё почему-то… Конечно, не хорошо уходить без спросу, ну, хотя бы запиской не предупредив. Но хомяки не умеют писать. Распахнутая настежь дверь клетки уже должна была сама собой заявить хозяевам — дома никого нет.
Прошла неделя, другая, прошёл месяц, потом, второй, потом третий…И как-то на лестничной площадке Света нос к носу столкнулась с соседкой с пятого этажа.
— К вам, случайно, наш хомяк не заходил?
— Нет, не заходил, — сказала Света так быстро, что ей показалось, что её враньё было написано на лице.
— Ну, ладно, я пошла, наверное, он упал и разбился. Ну и ладно — вони столько от него было! А как исчез — так хорошо стало, — почти прошипела под нос соседка прижавшейся к двери Свете.
— Фуф! — вздохнула Света, закрывая дверь и осуждая себя — Врать не хорошо, не хорошо врать! Врать не хо-ро-шо! — ещё раз повторила она, глядя прямо в глаза встречающим её котам и как будто ошалевшим слегка от эмоционального колыхания Светы:
— С кем ты вечно разговариваешь? — спросил вышедший в прихожую Володя.
— Да, соседка спрашивала про хомяка…
— И, что? — уже привыкший к пришельцу Володя настороженно замер в вопросе.
— Я соврала. Но, по-моему, так быстро, что она догадалась… — чуть не заревела Света и пересказала весь разговор в деталях.
— Глупенькая! Всё в порядке! — резюмировал Володя, и в доме снова воцарилась радость общения: котов, взрослых и хомяка, которому присвоили имя Каспер.