Если бы человек не умел перемещаться в пространстве, жизнь была бы куда скуднее. Даже обыкновенное желание попутешествовать уже раскрашивает нашу жизнь в романтические цвета мечтаний, не говоря уже о реальных перемещениях в пространстве… Сегодняшнее наше путешествие, в продолжение рассказов о музыкальных союзах, — с музыкальным ансамблем семьи Банниковых — Геннадием, Галиной и их детьми — Анастасией, Тимофеем и Степаном. Время балует их встречами не часто: Геннадий со Степаном больше года живут в Москве, Анастасия — в Америке, Галина с Тимофеем в Алматы. Но на страницах нашего журнала семья в полном сборе.
ИЗ ПЕСНИ — ПЕСНЯ
Когда состоялся первый «выход» вашей песенной семьи в люди, в каком составе? Не хотел бы ты немного пофилософствовать на тему «авторская песня — как один из видов песенных жанров»?
Геннадий: — Семья наша вышла, можно сказать, «из песни» — мы с Галей познакомились в вокальном ансамбле Московского Университета «Гелиос», и слово за слово — родилась ячейка общества, которая после моего окончания учёбы, мигрировала на остров Сахалин, где всегда нормальная погода. Вот там-то мы и начали петь самостоятельно в промежутках между рождением детей Насти и Тимы. Участвовали в бардовских слётах, выступали в каких-то концертах перед рыбаками, записывались на сахалинском радио, устраивали детские утренники. Совсем недавно Галя встречалась с этими сахалинскими детьми, но уже в Санкт-Петербурге — они с восторгом ей сказали: — Вы нам устроили самое счастливое детство!
Кстати там же, на Сахалине, произошло наше позиционирование себя в жанре авторская песня. Приехавший в Южно-Сахалинск, ушедший от нас недавно, Ланцберг небрежно выкинул нас из списка АП — поскольку мы нарушали каноны жанра, и вносили слишком много лишнего в простецкую «песню у костра». Короче, мы пели слишком красиво, а Галочка даже позволяла себе весьма фривольно ручкой махать. Не скажу, что вердикт мэтра нас огорчил — скорее всего, наоборот. Ходить по протоптанным дорожкам нам не очень-то хотелось, и мы продолжали гнуть свою линию — красивое многоголосье, мелодическое многообразие, стихотворная глубина. Собственно, эти критерии так и остаются нашими основными приоритетами до сегодняшнего дня.
Галя, как в вашей жизни раскручивались жизненно-песенные события (кстати, вы как с песней — в обнимку, под ручку или как-то ещё?)? Влияли ли песни, исполняемые вами, на становление детей?
У меня, кроме гуманитарного, есть ведь ещё и музыкальное образование (Краснодарское музучилище) и это очень помогает нам при аранжировках наших выступлений, что, согласитесь, только обогащает и украшает жанр авторской песни. А моё мнение — подо все жанры необходимо подводить классическую основу. Конечно, и до поступления в МГУ я выступала в различных музыкальных и певческих коллективах и даже сольно, но ансамбль «Гелиос» выделю особенно. Это был уже практически профессиональный уровень — мы выступали в Москве, гастролировали и в Союзе и за рубежом, что в те времена было очень непросто. Я и до МГУ и после — работала в музыкальной сфере, впоследствии главным образом в соответствии с положением наших детей. Когда они были маленькие — это были ясли и детский сад, потом — школа, где мы были главными устроителями музыкальных вечеров, кавээнов и т.д. и т.п. Поэтому дети были всегда под моим присмотром, в том числе и музыкальном. Что из этого получилось — судить зрителям.
Я правильно поняла, Настя, ты живёшь в Пенсильвании? Какой основной род твоих занятий? Как часто ты выступаешь в составе семейного ансамбля? Каково твоё отношение к АП в настоящее время?
Да, я уже давно живу в США, около Филадельфии. Вначале училась в школе, потом в двух Университетах (один, правда, в Канаде), сейчас работаю в агентстве по проблемам эмиграции. Но минимум раз в год, а то и пару раз приезжаю в Алма-Ату, и практически всегда мы выходили вместе с родителями и братьями выступать на различных сценах — Доме Учёных, вашем, Вета, Бард-кафе, на фестивалях и т.д. Последний раз мы выступали в Москве в Доме Архитектора, где только Тимохи не хватало. В Америке я тоже постоянно принимаю участие в фестивалях авторской песни. Конечно, веселее было, когда Тимка тоже жил в Америке, но он уехал, и я теперь тоже подумываю об отъезде ближе к своим. Кризис, конечно, мешает осуществлению этих планов. Но авторская песня всё равно помогает жить веселее и светлее.
Тимофей, как давно случилось «попадание» в песню, как шло становление тебя в песне? Что она для тебя значит сегодня?
Когда-то, уже можно сказать давно, я взял папину гитару и начал втихаря по нотам и аккордам разучивать «Песни Биттлз», родители подарили мне такую книгу. И вот-таки тихим образом я освоил гитару, и с тех пор с удовольствием выступаю и в семейном ансамбле, да и в гордом одиночестве (особенно поначалу был покорён песнями Ивасей (дуэтом А.Иващенко и Г.Васильева — прим.автора)). И даже находясь вдалеке — четыре года я прожил в США — я с особым удовольствием участвовал в фестивалях авторской песни, на которые с удовольствием приезжают и наши известные барды — дуэт Никитиных, хорошо известный нам Алексей Иващенко и многие другие. И сегодня я в теме — в любой момент могу выйти на сцену в любом составе.
Степан, последние ваши с папой выступления всё чаще случаются на московских площадках — твоё отношение к этим выступлениям?
Я с удовольствием принимаю участие во всех музыкальных мероприятиях. Этим я думаю всё сказано. Кроме бардовского направления, я сегодня увлечён таким музыкальным направлением ках Хард Рок — здесь в Москве я нашел единомышленников, и мы снимаем студию для репетиций. Но выйти в составе семейного ансамбля где-нибудь в Центральном Доме Литератора — это особое удовольствие и гордость. Буквально на днях мы с папой и одним нашим другом скрипачом и гитаристом Алексеем Чибисовым выступили дважды перед москвичами.
Геннадий, а помнишь ли ты свою первую песню или первое стихотворение? Когда, в какой момент появилась в вашей жизни сцена и можно ли отнести ваше увлечение к профессиональной стороне?
Первого стихотворения, пожалуй, не вспомнить уже. Что-то сочинялось ещё в школе, кстати, на украинском языке. А период нынешнего моего пиитства, второе дыхание (хотя я бы не сказал, что было внятное первое) началось в период Перестройки, когда мозги, что называется, закипали у всех нас, и не совсем было понятно — куда нам всем бежать от тех, памятных нам до сих пор житейских ужасов.
Что касается сцены, то после Сахалина мы переехали в Алма-Ату и начали с победы в конкурсе «Горный эдельвейс». Потом мы, правда, редко участвовали в каких-то конкурсах — не очень это было интересно. Гораздо приятнее было подготовить какой-то концерт или просто выступление в капустнике и, собственно сама подготовка являлась наибольшим удовольствием во всём этом деле.
Твои стихи не так уж просты в понимании. Какие у тебя складываются отношения с твоими слушателями, читателями. Делишь ты слушателя-читателя на своего и чужого?
Честно говоря, мне какое-то время было странно слышать, что мои стихи сложны. Я наоборот всегда стремился к простоте, прозрачности, лёгкости. Но коль уж это происходит, то, скорее всего потому, что чужая душа — потёмки. То, что для одного из нас кажется простым и очевидным, другому кажется сложным и запутанным. Мой читатель находится в основном в Интернете — каждый день у меня не менее ста-ста пятидесяти читателей только на сайте Стихи.ру, а на отдельные новые стихи — намного больше. В последнее время, видимо с ростом качества стихов, особо негативных отзывов я не слышу, в основном — очень тёплые, порой излишне на мой взгляд восторженные отзывы. Я стараюсь давать ответы всем желающим побеседовать каким-то образом со мной, и это общение занимает довольно большую часть моей сегодняшней жизни. Ни о каком делении на своего или чужого читателя у меня нет и как мне кажется, не может быть в принципе.
Что для тебя важнее — чтобы ты «разгрузил» себя в стихотворении, или дал возможность «разгрузиться» слушателю?
Для меня сегодня ответ совершенно очевиден. В какой-то степени — имеет место быть и тому и другому. Окунувшись в российскую действительность, столкнувшись с персонажами Гоголя и Салтыкова-Щедрина, проснулась «гражданская» часть моего мозга и конечно я пробую нынче грузить читателя. Но роль поэзии мне видится всё же не столько в этом, а в том, чтобы читатель вышел от меня просветлённым, радостным, готовым творить добро. Если хотите — это моё основное поэтическое кредо. Впрочем — не только поэтическое.
Гена, ты уже больше года живёшь в Москве, посылает ли тебе разлука с родным городом стихи и песни? Какие поездки стали знаковыми и отразились на творческом багаже?
Неприкаянность — это мне кажется одно из самых необходимых душевных состояний для поэта. Я уже давно веду довольно непоседливый образ жизни. Работал за рубежом, постоянно ездил и езжу в дальние командировки. И сейчас Москва для меня пока ещё не настолько близкий город, чтобы стать родным. Т.е. это уже довольно для меня привычное состояние души. Но, конечно, первые поездки ещё в доперестроечное и перестроечное время были, я не боюсь этого слова, знаковыми — именно тогда состоялся мой тесный союз с дамой по имени Поэзия. Ранее мы как-то только косились друг на друга. А поездки эти были, ах, приятно вспомнить — в Париж, Лондон и Африку…